отрывки из книги

План настоящей книги

Работа состоит из трех разделов, соответствующих трем аспектам суфийских учений: знание (теория), деяние (практика) и достижение Бога (духовная психология). Основой для такого деления может быть процитированный выше отрывок из Руми. Я, однако, не настаиваю, что такая общая схема выражает что-то большее, чем мое собственное несовершенное понимание структуры учений Руми. Нет сомнения, что могут быть предложены и другие схемы. В любом случае следует согласиться с утверждением, что сам Руми не излагал свои взгляды как систему и что попытка рассматривать их как таковую может повлечь за собой неоправданные интерпретации. Тот, кто берется разъяснять учения Руми, обязан предупредить читателя обо всех трудностях такого предприятия и привлечь его внимание к одной из начальных строк «Маснави»:

Каждый объявляет себя моим другом, согласуясь только со своими мыслями. Они не стремятся проникнуть в глубь меня и постичь мои тайны(М, 1,6).

... Если вы в всерьез намерены понять, о чем он говорит, последуйте его совету и попытайтесь постичь "смысл", таящийся за внешней "формой" учений исламского мыслителя.

В муках духовного рождения порви скорлупу формы! За ней ты найдешь сокровенный клад Единства(М, 1,683)

У. Читтик. Духовное учение Руми

БОГ и ЕГО ТВОРЕНИЯ

Антиномия смысла и формы, составляющая костяк учения Руми, должна постоянно оставаться в поле нашего зрения. К этой антиномии Руми отсылает нас в самых различных контекстах, используя всевозможные образы и символы. Правда, на самом деле единственным реша­ющим доводом в пользу того, чтобы считать оппозицию «форма — смысл» фундаментальным членением реально­сти, является тот факт, что эта терминологическая пара часто встречается в текстах Руми. Однако не следует ждать от Руми абсолютной строгости в употреблении терминов. Смысл по определению выходит за рамки всяких форм и ограничений, а значит, любые попытки отразить его в слове останутся в той или иной мере сомнительными. Гораздо разумнее отказаться от желания заключить тер­минологию Руми в строгие рамки философских дефиниций и дать ему возможность высказать свои мысли собственными словами — ведь Руми призывает читателя преодолеть все пределы и ограничения человеческого языка. Обсуждая антиномию смысла и формы, Руми нередко использует заимствованные из философского обихода тер­мины. Еще чаще он прибегает к образной поэтической символике. Среди наиболее употребительных в этой связи терминологических пар — вторичные причины (асбаб) и Первопричина (мусаббиб), явное (захир) и скрытое (батин), пыль и ветер, пена и океан, картина и художник, тень и свет.

Видя вторичные причины, люди мнят, будто они — исток всех превращений. Однако святые постигают в откровении, что вторичные причины — лишь покрывало (Ф, 68/8о). Эти вторичные причины — пелена, застилающая взор, ибо не всякое око достойно зреть Его мастерство. Нужно обладать взором, способным пронзить вторичные причины и прорвать пелену, Чтобы увидеть Первопричину Вне-всякого-места и понять ничтожность суетных стремлений, притязаний и занятий. Все благо и зло проистекает от Первой причины. Отец, вторичные причины Суть призрак, обретший плоть, дабы продлить наше неведение (М, 5, I551—55) ...Чей взгляд прикован ко вторичным причинам, тот поклоняется формам. Кто вперяет взор в Первопри­чину, тот становится светом, льющимся на Смысл (Д, 25048).
...Неверующий твердит: «Я ничего не вижу, кроме этой внешней явленности». Он не дает себе труда подумать о том, что внешнее сообщает нам о скрытой мудрости.
Благо всякой вещи скрыто внутри ее за явленностью, как целительная начинка скрыта внутри пилюли (М, 4, 2878—80).
...День и ночь Море неустанно взбивает пену. Как странно, что ты видишь пену, но не замечаешь самого Моря! (М, з, 1271).
Может ли пенистая форма прийти в движение, если ее не будут носить волны?
Поднимется ли пыль до небес, если нет ветра?
Увидев пыль формы, узри же и Ветер! Видя пену, не будь слеп к Океану Творческой Мощи! (М, б, 459— 6о).
Формы мира суть пена Моря. Если ты чист, пройди сквозь пену! (Д, 28722).

2. БЫТИЕ И НЕБЫТИЕ
Говоря о форме и смысле, о внешнем и внутреннем, Руми использует ряд терминов, подчеркивающих «отрицательную» сторону смысла в сравнении с «положительной» стороной формы. С этой точки зрения форма предстает как «место», тогда как смысл «безместен»: пена обладает «цветом», а море есть сама «бесцветность». Дело в том, что смысл противопоставлен форме, и о нем можно говорить только в терминах отрицания формы, т. е. «бесформенности».

Все обращают свой лик в каком-то направлении, и только святые избирают направление без всякого направления (М, 5, 35°) • Вечная весна цветет в направлении, лишенном на­правлений: любое другое направление несет с собой декабрьские холода (Д, 20089).

Цвета коренятся в Бесцветности, образы всех кар­тин — в невыразимости, слова — в бессловесности, а все чеканные монеты — в горной жиле. Пойми это! (Д, 13925)-

Тысячи цветов порождены палитрой, в которой нет ни белого, ни голубого (Д, 28249)-

Как огонь костра рождает дым, так же Бесформен­ное изливает в бытие формы (М, б, 3712)-

О Господин всех господ! О Бесформенный Дари­тель форм! Какую форму придаешь Ты мне? Тебе известно это, но не мне (Д, 14964)

...Указывая на отличие формы от смысла, Руми часто прибегает к терминам «бытие» (хасти, вуджуд) и «небытие» (нисти, 'адам). Дать точное определение этой терминологической паре сложнее, чем многим другим, поскольку каждый термин в зависимости от контекста может быть отнесен и к форме, и к смыслу. С одной стороны, мир предстает нашему взору как существующий, следовательно, бытие — это' форма, тогда как смысл лишен формы и небытиен. Но, вглядевшись внимательнее, мы замечаем, что эта форма, которую мы приняли за бытие,— всего лишь поднятая ветром пыль. В сравнении с океаном пену можно смело назвать «несуществующей». Поэтому вместе с тем бытие — это Бог и смысл, тогда как форма и мир небытийны. Руми часто играет на противопоставлении этих двух точек зрения в одном стихе; иногда он придерживается какой-то одной из них.
  Этот мир небытия предстает в виде существующего, а мир Бытия в высшей степени скрыт и неявлен.
Пыль поднята ветром, ее лукавая игра застилает взор пеленой.
Действующее лишено действия: оно — лишь шелуха. Но в том, что скрыто от глаз, найдешь семя и исток (М, 2, 1280—82).
Все мы, существующие, не существуем. Но Ты, Абсолютное Бытие, являешь Себя в виде смертных вещей.
Все мы подобны львам на стяге: рычим и мечемся, как того хочет ветер (М, i, 602—603).
Погруженного в мирскую суету мужа притягивают и обольщают несуществующие вещи. Но разве, друг мой, мудрец посвятит всю свою жизнь делам небытия?..
Ослепленные тьмой, твои глаза принимают ничто за нечто. Исцели свои очи и озари их пылью Царского порога! (Д, П470, 75).

3. МНИМОСТЬ ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ
Форма и смысл связаны нерасторжимыми узами: форма берет свое начало в смысле, а смысл являет себя как форма. И то и другое по-своему необходимы как внешний и внут­ренний аспекты единой действительности. Однако боль­шинство людей впадает в заблуждение, придавая слишком большое значение форме, ибо они не понимают, что форма получает бытие и значимость лишь благодаря смыслу.
Все в мире будет заманчивой ловушкой для глупца, а мудрому послужит в его целях (М, 6, 4287).
К седому миру обратившись, я сказал: «Ты весь — соблазн и предостережение». Мне был ответ дан: «Хоть я и старый мастер, а остаюсь Его юным учени­ком» (Д, 14988).
И форма имеет большое значение. О нет, даже больше чем значение, ибо она сплетена с семенем. Как для всего потребно семя, так же потребна и скорлупа... И все же корень всего — смысл (Ф, 19/3х)
Когда ты утверждаешь, что «форма — всего лишь ответвление смысла», что «форма — слуга, а сердце — царь и властитель», не забывай о том, что форма и смысл соотнесены. Ведь ты сам говоришь: «Это — ответвление того»; но если бы не было ветви, смог ли бы ты другое назвать «корнем»? Так что корнем оно стало благодаря ветви. А не будь ветви, и это бы не имело названия (Ф, 144/ J53)

ДУХ

Внешняя форма — и мира в целом, и любой его части — выявляет скрытый смысл. Форма человека не является исключением.
  Сперва изготовят или купят шатер, а потом приглашают в гости кочевника. Знай, что твоя форма — шатер, а твой смысл — кочевник; твой смысл — капитан, а форма — его корабль (М, з, 529—53°)
 Если бы человеком тебя делала форма, между Мухаммедом и Абу Джахлем 3 не было бы никакой разницы. Настенная фреска так похожа на человека. Взгляни на эту форму! Чего ей не хватает? Этой прекрасной фреске не хватает духа. Так отправляйся на поиски сей драгоценной жемчужины! (М, I,1019—21).
В одном из известных коранических аятов говорится: «Они спрашивают тебя, [Мухаммед], о духе. Скажи: дух от повеления Господа моего; и знание о нем дается вам только в малой мере» (К, 17:85).
Из «Скажи: дух от повеления Господа моего» следует, что словам не дано постичь дух (Д, 21284).
Ничто в обильных владениях Бога на небесах и на земле не скрыто так, как скрыт дух человека. Бог открыл все, что есть свежего и сухого (см.: К, 6:59) но наложил печать тайны на дух, сказав «от повеления Господа моего» (М, 6, 2877—78)
Дух скрыт, ибо он «от повеления Господа моего». Что ни скажу о нем, все будет противоречиво (М, 6, 3310).
...Тело выставляет себя напоказ, бахвалясь прелестью и красотой; дух скрывает свое великолепие, сложив крылья.
Дух говорит телу; «Навозная куча! Что ты такое? Озарив тебя своим светом, я дал тебе жизнь на день-другой» (М, I, 3267—68).
...Твое тело явлено, а дух скрыт: вдвоем они дают всему должное расположение (М, 5 3423—34)
Бог сотворил тело как средоточие явления духа (М, 6, 22о8).
О, не случайно святые говорили, что тела обрет­ших чистоту неподвержены увяданию, подобно духу. Их слова, душа и внешняя форма — все становится чистым духом (М, I, 2000-01 ).
Мертвее мертвого тело мое. Светом Твоей Суб­станции оживи Его! Да будет целиком духом тело мое, свою жизнь отдающее Тебе! (Д, 1929).

ЭГО И РАЗУМ

Руми часто обозначает животный дух термином «нафс», который обычно переводят словом «душа». В арабском и персидском языках термин «нафс» иногда выступает как синоним слов «рух» или «джан» («дух»). Изредка Руми использует этот термин для обозначения высших ступеней духа, однако обычно он служит у него указанием на животный дух. По меньшей мере частично основой такого слово­ употребления служит аят: «Я не считаю себя невинным: душа [человека] склонна ко злу» (К, 12:53)- Суфии часто называют эту душу нафс-и аммара («душа, склонная [ко злу]»). Ввиду того, что в это понятие вкладывается негативный смысл, тогда как слово «душа» имеет положительные коннотации, мы выбрали в данном случае для его перевода слово «эго».
  Когда Соломон покидает дворец, джинн занимает его трон: если нет терпения и разума, твое эго склонно ко злу 8 (Д, 5798).
Чувственное эго не видит и не слышит Бога (М, 4, 235)

Коран полон описаний злобных устремлений эго.

Читай Священную Книгу и будь прозорлив! (М, 6, 4862).
Не привязывай себя к этому вороватому эго. Что не от Бога, то пустая суета! (М, 2, 1063).

В силу самой своей природы дух обладает способностью различения, известной под названием «разум». Различия в уровне духовного развития людей в значительной мере объясняются тем, насколько свет разума пронзает пелену эго. Практически в любом из нас разум и эго постоянно враждуют. Чаще всего верх одерживает зго, и поэтому большинство людей не отличают истину от лжи, действительное от кажущегося, смысл от формы. У пророков и святых эго полностью побеждено разумом. У их последователей, у верующих, разум начинает подчинять себе эго.

В одну клетку заточили сокола и ворону: какие раны они наносят один другому...
Разум и эго, отлученные от своего Истока, в опьянении бьются и страдают в нашей груди (Д, 33508 -10)
Когда бы приутихли крики твоего ослиного эго, зов разума стал бы твоим Мессией (Д, 34042)-
Разуму самой его природой дано видеть исход всех событий, но для эго это безразлично.
Подчинившийся эго разум сам превращается в эго: побежденный Сатурном Юпитер уже не сулит удачи (М. 2, 1548—49)
Разум светозарен, он ищет блага. Как же тогда темное эго может подчинить его?
Эго в теле у себя дома, а разум здесь — чужак: у этого порога и пес кажется грозным львом (М, 2, 2557—58).

Поскольку дух — «от повеления Господа моего», а Бог всезнающ, знание и сознание составляют одну из сущност­ных характеристик духа. Однако эго столь далеко от светозарного чистого сознания духа, что, подобно телу, не способно воспринимать изливающийся в его темень свет. В силу самой своей природы дух обладает способностью различения, известной под названием «разум». Различия в уровне духовного развития людей в значительной мере объясняются тем, насколько свет разума пронзает пелену эго. Практически в любом из нас разум и эго постоянно враждуют. Чаще всего верх одерживает эго, и поэтому большинство людей не отличают истину от лжи, действительное от кажущегося, смысл от формы. У пророков и святых эго полностью побеждено разумом. У их последо вателей, у верующих, разум начинает подчинять себе эго.

В одну клетку заточили сокола и ворону: какие раны они наносят один другому...
Разум и эго, отлученные от своего Истока, в опьянении бьются и страдают в нашей груди (Д, 33508-10)
Когда бы приутихли крики твоего ослиного эго, зов разума стал бы твоим Мессией (Д, 34042)
Разуму самой его природой дано видеть исход всех событий, но для эго это безразлично.
Подчинившийся эго разум сам превращается в эго: побежденный Сатурном Юпитер уже не сулит удачи (М. 2, 1548—49)

ВСЕОБЩИЙ И ЧАСТИЧНЫЙ РАЗУМ

Только разуму пророков и святых удалось по-настоящему разоружить эго. Когда небосклон очищен, свет солнца не встречает никаких помех. В своем полном свечении разум именуется «Всеобщим Разумом» ('акл-и кулли), или «Разумом разума». На этой ступени разум способен постигать смысл каждой формы и «видеть вещи в их подлинной сути». Однако разум большинства людей — сколь бы умными или высокоинтеллектуальными они ни были — затуманен шлаками эго. Такие затуманенные разумы называются «частичными» {'акл-и джузви).
Есть два вида разума. Первый — приобретенный: подобно школяру, Ты получаешь его из книг, от учителей, в размышлении и заучивании, постигая прежде неведомые тебе понятия, знания и науки.

Твой разум теперь превосходит разум других людей, но ты отягощен всеми этими приобретениями...
Другой разум даруется Богом. Его исток — в средоточии духа.
Воды знания, изливающиеся из кипящей груди, никогда не потеряют своей живости, свежести и цвета.
И даже если внешний источник перекрыт, не стоит беспокоиться, коль внутри дома вода течет без остановки.
Приобретенный разум подобен источнику, подведенному к твоему дому извне.
Он бессилен, если что-то преграждает ему путь. Ищи родник внутри себя! (М, 4, 1960-63, 65—68).
Смотри, сколь разнолики все эти разумы, отличающиеся друг от друга, как небо от земли!
Один сияет как Солнце, другой — не больше Венеры или кометы. В одном светильнике весело потрескивает пламя, в другом чуть не затухает последняя искра...
Частичный разум обесчестил Разум; находясь во власти мирских желаний, человек лишился Предмета своего желания (М, 5, 459—6i, 463)
Мухаммеда называли «неграмотным» (умми), но не потому, что он не умел писать или не знал грамоты, а потому, что его знания и мудрость имели внутренний, а не внешний источник. Разве тот, кто может покрыть лик Луны письменами, не умеет писать? Чего в мире не знал он? Ведь все учатся у него. Может ли частичный разум обладать чем-нибудь, чего нет у Всеобщего Разума?
Частичный разум не может сам по себе произвести того, с чем он ранее был не знаком. Нет ничего нового в тех сооружениях и конструкциях, которые создают люди. Они уже когда-то видели нечто подобное и просто добавляют к этому что-то еще. Производящие действительно новое являются, Всеобщим Разумом. Частичный разум можно научить разным вещам: он нуждается в обучении. Учитель — Всеобщий Разум: он не испытывает никакой нужды (Ф, 142/150)
Философ находится в плену понятий разума; чистый святой поднялся к Разуму разума.
Разум разума — семя, твой разум — шелуха. Желудки животных вечно просят шелухи.
Ищущий семени полон презрения к шелухе: только семя имеет цену для благонравных святых.
Если даже кожица разума представляет сотню аргументов, может ли Всеобщий Разум сделать хоть одно неточное движение? (М, 3 2527—3°).

•••

СЕРДЦЕ

Средоточие сознания, интимнейший слой человеческого существования, его «смысл», как он ведом Богу, называется «сердцем» (дйл, калъб). Мышца, непрестанно сокращающаяся в нашей груди,— это только тень или внешняя оболочка сердца. Между этим и тем сердцем лежат неисчислимые уровни сознания и самореализации. Будучи самым интимным пластом человеческого бытия, сердце неразрывно связано с Богом. Но только пророки и святые (их называют «Обладателями сердца») достигли осознания Бога, доподлинно ощущая, что Он составляет центр их бытия. Большинство людей находится в плену тьмы и тумана, так что на деле центральное место в их сознании (сердце) занимает животный дух, или эго.

Почему сердце — чужак в обоих мирах? Потому что Атрибуты Того, Кто Вне места, избегают любого места (Д, 28934)
Взглянув внимательнее, ты заметишь, что все добрые качества пребывают в сердце. Все низкое происходит от глины и воды (Д, 4220).
Большинство людей — людоеды; берегись, когда они говорят: «Мир тебе!»
Их сердца — жилища сатаны. Не внимай болтовне служителей дьявола! (М, 2, 251—252).
К себе вернись, о сердце! Ибо от сердца тайный путь ведет к Возлюбленному.
Если в мире шести измерений нет двери — иди к сердцу: в нем найдешь желанный выход.
Войди в сердце, обиталище свидетельствующего Бога! Пусть оно не таково сейчас — ты можешь его сделать таковым (Д, 6885—87).
Запри двери речей и распахни окна сердца! Нежный поцелуй Луны придет к тебе сквозь распахнутое окно (Д, 19863).
Тропа Любви растревожена криками: «О сердце, в доме распахнулось окно!»
Что толку говорить об окнах? Новое Солнце взошло: больше нет тени, даже с булавочную ловку! (Д, 20085—86).
Когда прояснится зеркало твоего сердца, ты узришь видения не из мира праха и воды.
И не одни только образы, но и Художника, не только ковер судьбы, но и Ткача (М, 2, 72—72)
Святые прошли очищение, и в их груди не осталось места алчности, жадности и ненависти.
О чистейшее зеркало — сердце, один за другим принимающее бесконечную череду образов.
Святой, Моисею подобный, в своей груди, в зеркале сердца несет бесконечную, бесформенную Форму Невидимого.
Что до того, что сию Форму не вмещают небеса, божественный Престол, Трон или Рыба, на которой стоит земля?
Все эти вещи ограниченны и определённы — а зеркало сердца беспредельно, знай это!
Пусть замолкнет здесь разум, дабы не смущать нас. Ибо сердце — с Ним; поистине, сердце — Он! (М, I, 3484—89).
Разве может сердце вместить проблески света Всесильного Бога? И все же именно там ты находишь их, когда ищешь. Но это не значит, что Его свет поистине находится в сердце. Скорее ты находишь его в своем сердце так же, как обнаруживаешь свой образ в зеркале, хотя нельзя сказать, что твой образ поистине содержится в зеркале. Однако, взглянув в зеркало, ты видишь себя (Ф, 165166/174)

В двух последних отрывках содержится аллюзия на знаменитое высказывание Пророка: «Бог говорит: «Моим небесам и земле не объять Меня, но сердце Моего доброго верующего и послушного раба обнимает Меня». Многие строчки Руми прямо или опосредованно отсылают к этому хадису.

Благодаря совершенной мощи Бога тела - мужей духа обрели силу вынести неизреченный Свет...
И вот Печать пророков передает слова предвечного Царя: «Ни небеса, ни пустота, ни высшие разумы или души не содержат Меня,
Но в сердце верующего Я захожу как гость, лишенный описаний, определений и качеств» (М, 6, 3°66,71—73)
Вне пределов семи небес, больше, чем оба мира! О чудо: сей Неизреченный скрыт в сердце! (Д, 24544)
Даже семь небес слишком тесны для Него. Как же Он проскальзывает под мою рубаху? (Д, 18348).